— Айгерим, лично у меня на пороге операционной, при одном взгляде на все эти приспособления мороз по коже. Ну а ты?
— А для меня это рабочее место и не более. Разве Вам неинтересно было бы узнать, как устроен человек? Но и я вообще-то хотела стать оперирующим ЛОРом, а ухо-горло-нос — это совсем не общая хирургия, чем я сейчас занимаюсь. Однако недавно узкую специализацию можно сказать, отменили, а если учишься получив грант, с государством не поспоришь. Пришлось забыть о специализации и, как и моим сокурсникам, получать диплом специалиста общей хирургии. Из-за весьма ощутимой нехватки кадров, весь наш выпуск распределили работать в сельскую местность, по всему Казахстану. Я, сама из Усть-Каменогорска, попала к вам в Саркан. О чем, по крайней мере пока, ни капельки не жалею.
— Но хирургия, пусть даже в миниатюре, для девушки? Вот твой коллега, тоже молодой хирург, в детстве букашек резал, и машинки игрушечные разбирал. Ты тоже играя в куклы чувствовала желание миндалины им поудалять?!
— Нет, меня привлекала просто медицина. Тем более что специализация начинается только с 4 курса, то есть целых три года изучаешь медицину в общем. Вот тогда приходиться тяжело. Но зато очень многое видишь и узнаешь. В основном студенты определяются со специализацией, уже учась, а не перед поступлением. Ну не получилось сразу со специализацией, значит буду работать общим хирургом. Ампутации или тому подобные операции бывают нечасто, так что коллеги обойдутся и без меня. А ЛОРом я все равно стану! Отработаю эти три обязательных года, практики наберусь и дальше учиться пойду.
— А неизбежные стрессы в столь юном возрасте? Приходилось ли тебе переживать смерть человека на операционном столе?
— Это была клиническая смерть, то есть когда сердце остановилось, но мозг еще жив. Тогда есть 5 минут, что бы что-то сделать, а потом последует смерть биологическая, то есть окончательная. В моей ситуации реаниматолог пациента спасти успел. А к стрессам привыкать начинаешь со студенческой скамьи.
— Почему у всех без исключения медиков почерк понять невозможно при всем желании, а у тебя он такой красивый? И правда ли что врачи, однако, прекрасно понимают почерк коллег?
— Правда. А почерк у медиков такой, потому что любому врачу приходиться очень много писать. Полистайте историю болезни любого человека в годах – а это ведь только небольшая часть бумажной работы и в отношении только одного пациента! Хорошо, что сейчас все больше работы мы делаем на компьютерах. Очень может быть, что почерк у меня медицинским и не станет…
— Что молодым и красивым девушкам нужно в чисто мужской профессии, где как нигде в медицине кровь, страдания, а то и смерть прямо на глазах?
— Вы же видите – сейчас в мире все меньше чисто мужских или чисто женских профессий. А хирургия – это как наркотик, где самое главное – спасти жизнь человека.
Вадим БЕРЕГОВОЙ.
